«Ты мог быть героем, но не было повода быть». К 60-летию Виктора Цоя
Художественный мир Цоя — это протест против мещанской жизни, в котором «мы все тяжело больны», а вместо крови «в жилах застыл яд, медленный яд»
60 лет назад родился лидер группы «КИНО» Виктор Цой. Многие исследователи его творчества, да и он сам, отмечали, что главной причиной его успеха является тонкое чувство того времени, в которое он жил.
Цой определенно выражал мечты и устремления поколения, выросшего при брежневском застое. Взрослевшая вместе с ним молодёжь очень искренне откликалась на его творчество. Одновременно с этой стихийной поддержкой, его песню «Хочу перемен!» использовали в политических целях во времена перестройки. И о его отношении и к ставшей культовой песне, и к перестройке — мы ещё поговорим.
Почти сорок лет спустя многое в стране изменилось, но содержание большинства его песен по-прежнему остается актуальным, поскольку после него уже никто не разговаривал с молодежными массами на самые серьезные темы.
Ты мог быть героем, но не было повода быть.
Ты мог бы предать, но некого было предать…
Подросток, прочитавший вагон романтических книг,
Ты мог умереть, если б знал, за что умирать.
Эти слова из песни «Ты мог бы…», написанной в 1986 году, актуальны и для современной молодежи, взросление которой происходит в отрыве от каких-либо крупных смыслов, крупных целей, за которые стоит отдать жизнь.
Остывание идеологии, отвечающей за смысло- и целеполагание, началось ещё в 1960-е годы. А во времена перестройки было сказано, что идеология вовсе не нужна, а нужно жить сегодняшним днем.
Виктор Цой почти ровесник XXII съезда КПСС, прошедшего в 1961 году, на котором было сказано, что «нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме».
Тогда было обещано, что к 1980 году, то есть к возрасту зрелости поколения Цоя, «в СССР будет в основном построено коммунистическое общество». При этом что такое коммунистическое общество на съезде сказано не было. И получилось, что общество лишилось большой цели, ради которой стоит жить.
Конечно, к 1980 году коммунизм построен не был, но этот вопрос просто замалчивали, ничего не корректируя. Вопрос просто повис в воздухе и стал предметом шуток в диссидентской среде. А тем временем взрослело поколение, которое ощущало свою ненужность для советского проекта.
Вот как описывает обстановку 1970-80-х годов политолог, лидер движения «Суть времени» Сергей Кургинян: «Высоцкий призывал прорубать путь отцовским мечом и испытывать в жарком бою, что почем. Поколение слушало, восхищалось, сжимало кулаки и с комком в горле спрашивало: «Куда мы этот путь прорубаем, и кто нам предлагает — трам-та-ра-рам — его прорубать? Нас призывают к успокоению, а про подвиг говорят настолько дежурно и неискренне, что нас тошнит от каждого их фальшивого слова. Тем более что сами они представляют собой нечто диаметрально противоположное подвигу и борьбе».
Такая обстановка породила очень мощные процессы гниения в обществе, под влиянием которых оставшаяся еще потребность жить сразу же уходила в превращенные формы творчества. В Ленинграде и других городах зарождаются различные контркультурные сообщества тех, кого не устраивает такая жизнь. Вблизи одного из них и начинает свой творческий путь Виктор Цой, сумевший выйти из общего андеграундного отрицания на уровень настоящих символических обобщений и экзистенциальную высоту.
Панк-рок в Ленинграде формировался в компании Андрея Панова по прозвищу «Свинья», лидера группы «Автоматические удовлетворители» («АУ»). Главным идеологом этой компании был Евгений Юфит — будущий режиссер и основатель жанра некрореализм.
«Умирающая во всех смыслах идеология стала питательной средой для некрореализма — художественного движения, которое возникло в начале 1980‑х годов в Ленинграде», — пишет об этом движении искусствовед Анастасия Хаустова.
«„Свинья“ очень ценил «Юфу», в чем-то они дополняли друг друга. И очень многое в ранних песнях «АУ» отсылает к эстетике некрореализма Юфита. И эту эстетику потом переняли очень многие наши и панк, и рок, а теперь уже и поп-группы и другие сочинители-исполнители», — пишет Евгений Титов, один из лидеров группы «Автоматические удовлетворители», в которой недолгое время принимал участие и сам Цой.
В отличие от компании «Свиньи», панков из группы «Автоматические удовлетворители», Цой с самого начала хотел делать качественную музыку. Этим первая группа, в которой он участвовал — «Палата № 6» — отличалась от коллег по цеху.
«Песни „Палаты № 6“ были замечательно мелодичны, что сильно выделяло их из общего, довольно серого в музыкальном отношении, питерского рока. Лидер группы Макс (Максим Пашков) пел профессиональным тенором и здорово играл на гитаре, а ансамбль отличался просто замечательной сыгранностью и аранжировками. А что такое аранжировка, молодые битники тогда вообще понятия не имели, и все это было чрезвычайно интересно и ново», — пишет исследователь жизни Цоя Виталий Калгин.
Цой участвовал и в «акциях» Юфы. Однако, как говорит Максим Пашков, второй участник «Палаты № 6», сохранял человеческое лицо. «Он (Цой) хотя и участвует в этих мероприятиях (спали и мылись все вповалку, голыми), но на фоне других сохранял человеческое лицо, чувство юмора и не опускался до пошлости. Цой был гораздо консервативнее всей остальной компании и в наших „забавах“ никогда не шел до конца. Наверно, это шло от какой-то его внутренней застенчивости… В нем никогда не было разнузданности», — пишет Пашков.
Цой первое время участвовал и в музыкальном творчестве, и в различных хулиганских акциях, которые были частью жизни этой панковской среды. Однако со временем будущий лидер группы «КИНО» теряет интерес к компании Панова и Юфита, и сближается с другой контркультурной группой художников, близких Юфиту, но стоящих на несколько иных позициях.
«Установка на выявление живого», — такое описание дает Екатерина Андреева творческой группе «Новые художники», лидером которой был Тимур Новиков. Это «живое» выявлялось как противовес мертвой идеологии, которую художники называли, по выражению Андреевой, «откровенной идеологической пеной».
Сам Цой тоже писал картины и считается одним из художников этой группы. В музыке в это время Цою считались близкими Майк Науменко и Борис Гребенщиков.
С этого момента Цой и уже образовавшаяся группа «КИНО» начинают именовать себя не панками, а новыми романтиками. В их творчестве очень много говорится про друзей, любовь, про городскую романтику. В песнях описывалась жизнь той среды, тех людей, с которыми был знаком Цой и в компании которых существовал.
Мои друзья всегда идут по жизни маршем
И остановки только у пивных ларьков
«Он являлся олицетворением романтизма, он в нём жил, он был у него в крови», — пишет один из ближайших Цою людей, режиссер Рашид Нугманов.
Ранний период творчества группы так описывает Антон Галин: «После „заумной“ лирики БГ и чересчур городских баллад Майка, „КИНО“ выглядели веселыми детьми, которые дорвались до инструментов».
Отметим, что эта детскость не относилась к уровню песен. По свидетельствам тех, кто близко знал Цоя, он очень серьезно относился к качеству текстов песен, музыкальному сопровождению и записи. Это резко отличало его от многих в окружавшей его компании.
Эта серьезность вместе с растущей популярностью неизбежно вела к взрослению и лирики. Интересно, что окончательное оформление группы «КИНО» и создание тех песен, которые сделали группу известной, совпало с началом съемок Цоя в кино.
В 1986 году режиссер Сергей Лысенко предлагает Цою сняться в своей дипломной работе «Конец каникул». Фильм фактически состоит из четырех клипов группы «КИНО». Сюжет довольно прост, но его смысл стал практически путеводной звездой дальнейшего творчества группы и является вневременным по своей сути.
Главный герой, которого играет Цой, скучающий от обывательской жизни, решает вырваться из неё и предлагает это своим друзьям, исполняя песню «Дальше действовать будем мы».
Мы хотим видеть дальше, чем окна дома напротив,
Мы хотим жить, мы живучи, как кошки.
И вот мы пришли заявить о своих правах: «Да!»
Слышишь шелест плащей — это мы…
Дальше действовать будем мы!
Друзья не понимают героя и смеются над ним. В результате чего он уходит от них, гуляет по ночному городу и решает уйти один. Звучит песня «Закрой за мной дверь, я ухожу».
И если тебе вдруг наскучит твой ласковый свет,
Тебе найдется место у нас, дождя хватит на всех.
Посмотри на часы, Посмотри на портрет на стене,
Прислушайся — там, за окном, ты услышишь наш смех.
Однако друзья догоняют героя и возвращают его в обычную жизнь, которая показана в следующих кадрах. Спустя время у героя уже есть жена и ребенок, они гуляют в парке. Он остепенился, но что-то в груди по-прежнему зовет в его путь. Это иллюстрируется песней «Раньше в твоих глазах отражались костры».
Раньше в твоих глазах отражались костры,
Теперь лишь настольная лампа — рассеянный свет.
Что-то проходит мимо — тебе становится не по себе.
Это был новый день — в нём тебя нет.
В следующей сцене герой и его друзья сидят в кафе. Герой скучает от поверхностных разговоров. И вдруг ему видится операционный стол, на котором он лежит, и санитары разрезают ему грудь. Оказывается, что санитары — это участники группы «КИНО». В этот момент герой решается окончательно и разрывает с обывательской жизнью под песню «Попробуй спеть вместе со мной».
Мы идём, мы сильны и бодры
Замерзшие пальцы ломают спички
От которых зажгутся костры
Фильм был снят. Однако Лысенко не смог им защитить свою дипломную работу. По словам одного из актеров Алексея Ковжуна, во время защиты ректор института назвал участников «КИНО» фашистами и отказался принимать фильм. Пленку с фильмом планировали уничтожить, но Лысенко в последнюю минуту украл её.
Неизвестно, писались ли песни под фильм или они были написаны для выступления на четвертом фестивале Ленинградского рок-клуба. Известно, что выступление группы «КИНО» на фестивале провалилось. Цой не смог перестроиться на новый героический репертуар. Однако альбомы «Ночь» и «Это не любовь», выпущенные фирмой «Мелодия», уже сделали его очень известным, хоть и не принесли ему финансовой выгоды.
Важно, что Цой в это время окончательно разрывает с рок-клубом и контркультурной тусовкой. Он именует свою музыку поп-музыкой и с презрением относится к тем, кто решил остаться в андеграунде. С этого момента Цой идет своим собственным путем.
«Витька был настроен на разрыв с окружающим его миром музыкальным и был абсолютно прав, потому мир окружающий был чудовищный. И он разорвал связь с существующим вокруг рок-клубом и ушел в абсолютно самостоятельную сторону. И опыт показал, что именно там ему и было место, именно туда к нему пришли сотни тысяч людей», — вспоминал об этом лидер группы «Аквариум» Борис Гребенщиков.
Цоя раздражала излишняя серьезность и мнимая принципиальность коллег по цеху. Он даже написал песню «Дети минут», где прямо говорил об этом:
…А еще я хотел бы узнать, почему
Так легко променяли вы море на таз?
Но друзья тут же хором ответили мне:
Ты не с нами, значит, ты против нас.
По свидетельству музыканта группы «Звуки Му» Александра Липницкого, Цой не записал эту песню потому, что не хотел обидеть своих бывших товарищей.
Важной вехой в биографии Цоя являются съемки в фильме «Асса» режиссера Сергея Соловьёва. Это был фильм, который вынес на поверхность те контркультурные группы, в которых начинал свой творческий путь Цой и которые без поддержки сверху так и остались бы незамеченными.
«Для ленинградского андеграунда это слово [Асса] стало как бы паролем. <…> Когда ленинградские художники обнаружили, что находятся в центре всеобщего внимания, они решили подарить это слово людям, словно весть о спасении», — пишет исследователь «Новых художников» и некрореалистов, к творчеству которых есть множественные отсылки в фильме, Соломон Эндрю.
Судя по тому, что по воспоминаниям Соловьёва, фильм в прокат продвигал лично Михаил Горбачев, да и по содержанию фильма в целом, весть о спасении, про которую говорит Эндрю — это весть о перестройке и развале СССР.
Цой в этом фильме оказался очевидно только ради повышения проката, поскольку по сюжету он там совершенно некстати. И сам Цой замечал, что его «Мы ждем перемен» там выглядит как «вставной зуб». Когда его спрашивали про эту песню, то он подчеркивал: «Я не считаю эту песню песней протеста».
К тому времени группа «КИНО» и без фильма была очень популярна. Многие шли на фильм «Асса» только ради того, чтобы увидеть Цоя. А песня «Мы ждем перемен», вопреки воле автора, стала «гимном» перестройки и разрушения Советского Союза.
Сам Цой никогда не шел на компромиссы и не играл музыку по заказу, о чем существует множество свидетельств. Известен случай, когда ему предлагал крупный человек из Ташкента играть для него без зрителей.
«„Как это без зрителей играть?“ — спрашиваем. „Вот денег дают 10 тысяч, чего думать“, — объясняют. Все отказались. Цой сказал: „Я играть не буду“», — пишет Андрей Самойлов, музыкальный менеджер группы.
Такое же отношение у лидера группы «КИНО» было и к гастролям за рубежом. Ему было интересно побывать в других странах, но выступать там особого желания не было.
«Не может быть интересна группа, поющая на иностранном языке, и не известная. А ехать, чтобы наконец-то купить себе что-то, магнитофон там, и привезти его сюда, посмотреть какие там замечательные гостиницы, конечно, это только время терять», — говорил Цой.
Виктор Цой на концерте в 1986 году
Цой двигался в другом направлении. Для него было важно не разрушить существующий порядок, а найти выход из той ситуации, в которой находилось общество.
Цой говорил, что его мир — это «братство одиночек, но не сплоченное отсутствием выхода. Выход реальный существует». Своими песнями он стремился разбудить общество.
«Единственное, что я хочу, чтобы люди чувствовали себя свободными от обстоятельств. Чтобы люди лучше сохраняли себя, чем какой-то внешний комфорт», — заявил Цой в интервью 1988 года.
Тема спящего общества и стремления его разбудить («Эй, а кто будет петь, если все будут спать?») у него встречается в песнях не раз:
Соседи приходят, им слышится стук копыт
Мешает уснуть, тревожит их сон
Те, кому нечего ждать, отправляются в путь
Те, кто спасён, те, кто спасён
«Спокойная ночь»
Герой Цоя постоянно призывает быть сильным, призывает бороться и к тому, чтобы отправиться в путь к высокой в небе звезде (песня «Группа крови»).
Но странный стук зовёт в дорогу
Может, сердца, а может, стук в дверь
И когда я обернусь на пороге
Я скажу одно лишь слово «Верь»
«Стук»
Очень часто этот путь символически связан со стуком копыт: «Я полцарства отдам за коня» («Невеселая песня»). Ярким примером этому является песня «Звезда», музыкальное сопровождение которой отсылает к русско-народным мелодиям, а ритм напоминает скачущую во весь опор конницу.
Волчий вой, да лай собак
Крепко до боли сжатый кулак
Птицей стучится в жилах кровь
Вера, да надежда, любовь
«За» голосуют тысячи рук
И высок наш флаг
Синее небо, да солнца круг
Все на месте, да что-то не так
В небе над нами горит звезда
Некому кроме неё нам помочь
В тёмную, тёмную, тёмную ночь
«Звезда»
Художественный мир Цоя — это протест против мещанской жизни, в котором «мы все тяжело больны», а вместо крови «в жилах застыл яд, медленный яд». Это мир, в котором люди «каждый день ждали завтрашний день» и, не дождавшись, стали свидетелями смерти огня (песня «В наших глазах»).
Но с этим миром не хочет мириться герой Цоя. Из песни в песню слышна надежда на светлое будущее.
А он придет и приведет за собой весну
И рассеет серых туч войска
…
И когда мы все посмотрим в глаза его
То увидим в тех глазах Солнца свет
«Апрель»
Но это будущее зависит и от решимости самого героя. От его верности предкам и времени: «Посмотри на часы, посмотри на портрет на стене» (песня «Закрой за мной дверь»). Поэтому столько песен про войну и про борьбу («Легенда», «Война», «Звезда по имени солнце», «Группа крови»).
Отказ же героя от борьбы, его слабость стоит очень дорого. В этом случае, как поется в песне «Атаман», «Перестанут петь для нас небеса, и послушаем земли голоса». А дальше в этой же песне и вовсе идут, как оказалось, пророческие строки о будущем развале СССР:
А потом наступит день, день
Каждый скажет то, что было, не помню
И пойдём мы под пастушью свирель
Дружным стадом на бойню.
«Атаман»
Изголодавшаяся по борьбе советская молодежь потому и откликалась на песни Цоя, что в них была та сила и энергетика, которой не хватало в позднесоветском обществе, отказавшемся от построения коммунизма. Эта энергия была замешана на антисоветских мифах, организационно усилена управленческим аппаратом партии и направлена на разрушение СССР. А Виктор Цой «вовремя» ушёл из жизни — или ему в этом помогли.
Стена Цоя в Москве
Однако несмотря на это, песни остались в сердцах русских людей. И сегодня их по-прежнему любят и ценят. А вся проблематика, которая в них поднимается, актуальна по сей день.
Сегодня снова «камни похожи на мыло, А сталь похожа на жесть, И слабость — как сила, И правда — как лесть». Обществу требуется новый герой, который разбудит его и поведет за собой, а оно вернется на свой путь туда, где «апрель» «придёт уже навсегда».
